Портьера

Отчего-то Аня проснулась раньше обычного. Опираясь на локоть, она смотрела на спящего мужа: рот Антона был слегка приоткрыт – виднелись краешки передних зубов. Предметы вокруг нечетко вырисовывались в полумраке - плотные коричневые шторы с золотистым раппортом не пускали в комнату утро. "Странно", - думала Анна, - "за секунду можно пробежаться взглядом по всем составляющим моей интимной жизни: кровать-Антон-шторки".

Антон проснулся невеселый как всегда в будни. Ему хотелось вернуться в сон, а не ехать на общаке в офис. Аня знала это и попыталась его расшевелить.

- Милый, как думаешь, какая погода за окном?

- Сто процентов плохая, - конец последнего слова вместе с пессимизмом потонули в зевке.

- Давай, если ты угадал, то я приготовлю, что захочешь, - ущипнула лежащего мужа за щеку Аня, - а если погода хорошая, ужин готовишь ты.

- Хватит тебе, Ань. Я цыганка что ли гадать, что за закрытыми штораками?

Антон встал и, почесывая голую спину, вышел из комнаты. Через полминуты Аня услышала, как сработал слив унитаза. Антон вернулся окончательно проснувшийся и суетный – опаздывал на работу. Теперь на его лице отражалось философское смирение и лихорадочный поиск предметов.

- Ань, не видишь мой мобильник? – спросил он, натягивая носок на мокроватую ногу.

Шел мелкий, медленный дождь, граничащий с моросью. Казалось, капли не падают, а зависли в воздухе, и что ты не промокнешь, если останешься стоять на месте.

Антон шагал на остановку, неприязненно разглядывая лужи. Судя по их величине, дождь начался еще ночью. Антон думал о том, что в выходной можно было бы отсидеться дома, что у Ани еще целый свободный час до выхода на работу, и она сейчас, наверное, пьет кофе с молоком.

На остановке большинство людей кучковалось под козырьком. Человек пять самоотверженно мокли, ловя у тротуара маршрутку. Подъехал автобус - под навесом стало свободней: Антон сделал шаг и оказался вне досягаемости осадков. Провёл рукой по прилипшей ко лбу чёлке - струйки воды скатились вниз по лицу. Он взглянул из под козырька остановки на небо зашторенное портьерой цвета половой тряпки, а после по сторонам от себя.

По правую руку от Антона под навесом стояли два мужчины и о чем-то негромко беседовали. «Вероятно, коллеги ждут один и тот же транспорт» - решил Антон. Один из мужчин был высокого роста, худощавый, с длинным носом с горбинкой и клочковатой, вольно разросшейся бородой. Его собеседник говоря, протирал платком мокрую лысую голову. На нем были солнцезащитные очки с маленькими прямоугольными стеклышками, что никак не сочеталось с погодой.

- Русский не может быть атеистом! – вдруг неожиданно резко повысил голос Бородатый. У него был очень высокий, пронзительный голос.

Антон невольно начал вслушиваться. Лысый говорил напротив тихо, иногда переходя на шепот. Из его ответа Антон разобрал лишь слова: «… Вера рождает неверие…».

- Русские – народ «богоносец»! – еще сильнее распалился бородатый, - именно мы ответственны за обновление, спасение мира именем русского Бога.

- Хех, забавно, - проговорил Лысый негромко, но отчетливо, - зазывать в веру словами безбожника Ставрогина.

Антон увидел, что остановилась подходящая ему маршрутка - побежал к отъехавшей в бок двери. Из-за спины доносился фальцет бородатого: «…без Бога не возможно движение! … У бытия должна быть первопричина!».

Капли бились о стекло, преодолевающей пространство, маршрутки, сплющивались и сползали вниз, к черному уплотнителю окна. Антон перенесся мыслями в будущее, в вечер, к жене. «Надо было с ней поспорить – погода отвратная. Ел бы я сегодня лазанью – улыбнулся он одним краешком губ. – И все-таки Аня выдумщица. Что за нелепость – гадать, что за закрытыми шторками!»